Так, друзья, давайте не покидать локацию. Жду следующего поста.

Она не спала. Не могла, не хотела уснуть. Голова лежала на лапах, обессиленная, какая-то слабая, жалкая. Хруста ненавидела чувствовать себя слабой! О нет. Но сейчас только это, казалось, чувство жило в ней. Иногда белоснежная кошка вздрагивала от внезапно накатившей дрожи или резкой боли. Вскоре кошка подняла глаза и посмотрела на свои конечности. Белоснежно чистыми остались только передние лапы, уши и шейка. Хрусталик с нескрываемой грустью вздохнула. Ни Ива, ни Серолапа... Снова одиночество!? Вдруг кошка насторожилась - послышались шаги. Так как они доносились из середины палатки, то кошка была полностью уверенна, что их услышит и Червонец, если это какой-нибудь враг, а если это сам он... Возможно, конечно, но с чего бы ему не спать? Шорох прекратился. Хрусталик вздохнула, подумав, что это ей померещилось и положила голову на лапы снова и закрыла глаза, пытаясь хоть немного расслабится. Но полное напряжение и боль все еще чувствовалась. Снова шорох. Хруста резко оторвала голову от лап и вгляделась в темноту впереди себя, сильная дрожь прошлась по телу. Тишина. И послышалось дыхание. Этот "кто-то" был совсем-совсем рядом! Сердце Хрусталик застучало быстрее и она решилась обернутся, но в этот момент сзади к ней подошел тот самый "инкогнито" и лег рядом. Тепло разлилось по всему телу мелкой дрожью, кошка немного расслабилась. Она ничего не сказала, слова из-за жуткого удивления и благодарности застревали у неё в горле. Червонец? Неужели он... Но кошка уже подвинулась еще поближе к нему, чтобы чувствовать его теплую шерсть, его защиту и стук его большого сердца. Тук-тук, тук-тук.

ОФФ: Соррель, я немного изменила идею — пусть Свирель уже давно валяется в  палатке, надо ж объяснить, где она была. С:

Свирель попала сюда луны две назад, а может, и все три — она не знала. Время в палатке было медленным и тягучим, как смола, и то и дело перемежалось медленной обморочной темнотой — когда Сви впадала в сон, больше похожий на забытье. Сон сменял бодрствование, бодрствование -  сон, и всё это в конце-концов начало напоминать Сви листопад, с хаотично падающими жёлтыми и красными листьями. Но и в этом была своя система. За её прихотливым узором было интересно наблюдать — чем Сви и занималась в последнее время.
Причина? Сви не могла назвать точно одну. Возможно, она съела что-то не то. Потом, она никогда не отличалась особенно крепким здоровьем, а её вечные прогулки по территориям в любую погоду — она никогда не любила лагерь — не могли пройти даром. Ну и для любого дела, и для выздоровления тоже, нужно желание. Его не было. Впрочем, Сви вряд ли могла точно сказать себе чего конкретно она хочет — на неё свалился очередной приступ меланхолии, происходящий от безделья.
Болезнь не была такой ж тяжёлой — она мучила Свирель неясной слабостью и тошнотой, но и ничем более. Больше изматывала Сви неопределённость её собственных желаний. И меланхолия, да.
Впрочем, она нашла себе занятие — иначе было никак. Она наблюдала за происходящим, и оно откладывалось в её памяти смутными ассоциациями — как тот листопад например. Она чётко представляла его. Вплоть до запаха, шелестения листьев и прочего, что она помнила. Эти ассоциации создавали уютный мирок, в котором она и жила беззаботно всё увеличивая и усложняя по мере течение времени. Природа — или Звёздное племя? - наградила её хорошим воображением.
Да, время-смола. Она чётко представила себе остро пахнущую кору дерева, покрытое тягучими янтарными каплями... Она знала, что это — пустая трата времени, но развлекалась, как могла.
Со временем она чувствовала себя всё лучше. Тошнота и слабость отступили, и она начала ходить по палатке, правда недалеко — её подстерегало лёгкое головокружение. Ей нравилось наблюдать за работой Червонца — как он ловко готовил снадобья, руководствуясь внутреннем чутьём, необычный запах трав, то свежий, то острый, то пряный, то и вовсе непонятный... Ей нравилась спокойная неторопливость в этом деле, и творческая радость целителя, и даже его вспыльчивый нрав и колкие ответы — Сви восхитилась и мысленно оттачивала собственное мастерство полемики. И даже лекарства — обычно горькие и неприятные — всегда дурманили и успокаивали, ей нравились.
Впрочем, какое-то смутное беспокойство не давало ей покоя. Её мать? Та пришла к ней однажды, якобы навестить. Но Свирель понимала, что она просто ищет собеседника от скуки. Обычно ей не удавалось поймать дочь, но сейчас-то ей некуда было деться. Терновка выглядела очень постаревшей — и Сви почуяла лёгкий укол совести. <Совсем я перестала о ней думать... Она же не виновата, что она такая.> Но она тут же почувствовала разочарование, гнев и ещё какие-то малоприятные чувства — и проигнорировала остальные чувства матери. Терновке так же неинтересна Сви, как и Сви — Терновка. Мать начала ей что-то рассказывать, но Свирель не слушала её. Нет, нет, дело вовсе не в матери. В племени личные отношения вообще е так уж и важны.
Ажур? Он заходил чаще. Они молчали — говорить было не о чем. Нет, это не Ажур.
Сквозь вход в палатку с лёгким ветерком проник свежий воздух — по-осеннему прохладный, чистый, наполненный лёгким ароматом перемен. И тут Свирель поняла — она просто скучает по степям, простору, бегу и осени. Просто, как всё гениальное.
Она повернулась к Червонцу — и заметила рядом с ним Хрусталик. Занятая собственными проблемами, она не заметила её появления. Но через мгновение прикинулась спящей — ей нет дела до их особенных отношений (по крайней мере, такой вывод она сделала). Она очень надеялась, что её не заметили.

Свет, мягкий и теплый, проник в палатку и разогнал всю тьму. Солнечный зайчик, отразившийся от какой-то злосчастной лужи, щекотал длинные рыжие ресницы. Ученик мгновенно вскочил на лапы. Только теперь до него дошло, что все, что происходило не было сном. Кот пристыженно прижал уши к затылку. Ужас! Если кто-нибудь узнает, меня вполне могут выгнать из племени за подобную вольность! Черта с два, о чем я вообще думал?!
Главное, чтобы об этом не узнала Кешью. А она узнает в любом случае, это серая проныра и при жизни знала обо всех интригах племени, что уж говорить о том, какой поток информации открылся ей теперь, после смерти. Живое воображение уже нарисовало искаженную злобой, но все равно хорошенькую мордаху Кеши со сверкающими темно-зелеными глазами. Мне крышка. И уход из племени - не есть самый худший расклад. Хуже будет если Кешью сделает что-то с Хрусталик, а она в любом случае попытается ей как-то навредить. Что мне делать?
Рыжий кот стоял посреди палатки с прижатыми к затылку ушами и широко распахнутыми глазами. Каждый волосок на его шкуре встал дыбом.
Внезапно внимание ученика привлекло какое-то движение в углу палатки. Белая тень. Нужно ли объяснять, что душа Чирика ушла в пятки. Это Кеша! Точно она! Однако белая тень пошевелилась и мгновенно затихла.
- Свирель! - радостно, но вместе с тем и немного сердито выдохнул целитель. Белая кошка уже несколько оправилась после своего отравления, а рыжему она порядком поднадоела своими извечными наблюдениями за его работай. Кот терпеть не мог, когда кто-то кроме Кеши "висит над душой", от этого все мысли в рассыпную и голова кругом. Валерьянку тебе пора пить, брат, а то паранойя прогрессирует со страшной силой. Кот медленно подошел к своему "рабочему месту" - своеобразная столешница с разложенными на ней в идеальном порядке травами - и стал не менее медленно в них копаться, выискивая нужные травки. Надеюсь, она ничего не видела. Пожалуйста, хоть бы она ничего не заметила! Мне не очень-то хочется назад к Двуногим. Дрожащими лапами можжевеловые ягоды нашарить не удалось, а слабый утренний свет не мог выделить светло-голубые кругляшки среди зеленого моря. Пришлось воспользоваться обонянием. Свежий и сладкий аромат. Оно! Она уже идет на поправку... Сколько ей нужно? Две-три? Котенок быстро отсчитал две крупные и одну маленькую ягодки и аккуратно, чтобы не повредить тонкую кожицу и не потерять драгоценный сок, взял в зубы. Мгновением позже ягодки уже лежали на подстилке перед воительницей.
- Сви, просыпайся, вот твой завтрак. После них постарайся час не есть, хорошо? - Так, со мной явно что-то... Не то. Чтобы я - и был таким вежливым? Я болен! Болен, болен, болен!
Ученик подошел обратно к травам и проглотил пару подсолнечных семечек. Я такими темпами не доживу до вечера, честное слово!
Кот снова подошел к Свирель и оглядел ее с ног до головы внимательным взглядом целителя. Кошка, конечно, осунулась и похудела, а белой шубке не доставало прежнего блеска, но в общем и целом она выглядела... Не так уж и плохо. По крайней мере, разноцветные глаза сверкали прежней силой духа.
- Знаешь, собирай манатки и иди... В палатку воителей. С сегодняшнего дня и, надеюсь, до конца твоей долгой и счастливой жизни ты будешь спать там. Мне и одного дармоеда тут хватает, так что брысь, - тонкие усы довольно задергались, а янтарные глаза уже не были наполнены ужасом. - И да, ешь по больше жирного... И по меньше двигайся. И первые три дня приходи ко мне за можжевельником, на всякий случай.
Теперь Хруста. с ней тоже надо что-то делать... Вот только так красиво избавиться, как от Сви, от Хрусты не получится, у нее переломы - не хухры-мухры с отравлениями.
- Хрусталик, - Червонец старался, чтобы его голос казался как можно более бодрым, - Я тут подумал... Тебе пора проветриться. Вылезешь на главную поляну, погреешь косточки на солнышке. Я тебе помогу.

Кажется, её притворство осталось незамеченным. Будь это иначе, Червонец бы уже изрыгал проклятия, топотал и вообще ярился б сверх всякой меры. Хотя — кто его знает. Червонец совершенно непредсказуем. Ничто не мешает ему отомстить тихо и незаметно. Однако это уже нюансы, и Сви быстро отогнала от себя неприятные мысли.
- Свирель!
Сви мысленно вздрогнула. <Заметил!> Но тут же обрадовалась, что её действие было только мысленным. Голос Червонца звучал радостно, что, несмотря на всё воображение Свирели, никак не могло случиться, если бы её маленькая диверсия была обнаружена. Но это ставило новые вопросы. Сви никак не понимала, как её существование могло бы вызвать у Червонца радость. Скорее наоборот — целитель явно тяготился её вниманием. Но ничего не мог сделать — она больная, наблюдение — её единственное развлечение, и ничего с этим не поделаешь. Так что Сви даже с некоторой мстительностью наблюдала за растущим раздражением Червонца. Впрочем, даже этот оклик был им приправлен. Успокоив себя философским «чужая душа — потёмки», Сви вполне удачно скрыла всю мыслительную работу неторопливым зевком.
Но это не мешало ей наблюдать.
Похоже, Червонец чувствовал себя не в свой тарелке. Разбираться в этом Свирель не имела ни малейшего желания. Обладая своей «детской» наблюдательностью, она могла бы без особого труда вытянуть немало тайн, секретов, умалчиваний... Если бы хотела. Она — не сплетница, а чужие тайны давят не меньше, чем собственные.
- Сви, просыпайся, вот твой завтрак. После них постарайся час не есть, хорошо?
Обращение целителя показалось Сви непривычным — слишком вежливым, что ли. Боится, что Свирель всё заметила? Даже если и так, то она ничего никому не расскажет. По крайней мере, без нужды. Вообще-то Сви никогда не стремилась приносить кому-то вред, но если ей сильно насолить, то она обязательно выскребет все наблюдения из памяти и пустит слух (она никогда этого не делала, но и что с того?). Так что пусть пока она об этом не забудет. На всякий случай.
Сви посмотрела на Червонца чуть насмешливо — это относилось к его инструкции, и кивнула.
Но, похоже, у Червонца снова переменилось настроение.
- Знаешь, собирай манатки и иди... В палатку воителей. С сегодняшнего дня и, надеюсь, до конца твоей долгой и счастливой жизни ты будешь спать там. Мне и одного дармоеда тут хватает, так что брысь. И да, ешь по больше жирного... И по меньше двигайся. И первые три дня приходи ко мне за можжевельником, на всякий случай.
Потом Свирель и не подумала обижаться. Наоборот — её восхитило грубовато-правдивое обращение. Ей самой никогда не хватало духа сказать другим нечто подобное. Но это всё было потом — сначала у неё просто захватило дух от счастья. Звёздное племя! Она больше не будет валяться здесь, а пойдёт на свои пустоши, и будет бежать. Просто бежать, вытряхивая из своего сознания — по крупице — все неприятные воспоминания.
- Спасибо, - сказала она вполне искренне. И даже удержалась от ехидного замечания. Что её подколы стоят по сравнению с прекрасным ближайшим будущем? (она на это надеялась).
Довольно дружелюбно кивнув на прощание, Свирель «собрала манатки» и с чистым сердцем вышла из палатки. Съев предварительно лекарство, разумеется.
>>> Пустошь.